Катарсис Империи - Страница 31

Николай показал мне, что я не единственный, из кого он может получить информацию. Более того, думаю, что на тех самых допросах, которым подвергались мои товарищи - у них наводящими вопросами проверяли ту информацию, которую я давал царю.

План, который крутился у меня в голове в одночасье начал обретать контуры.

- Парни, судя по всему, катаклизм шел с востока на запад. Я запомнил, как Владивосток, а за ним и Хабаровск выжгло за мгновение ока. Думаю, что от нашего с вами мира не осталось ничего, а наш перенос во времени - не более чем слепая удача.

- Погоди-ка...

- Ты хочешь сказать...

- Да это бред какой-то!

Минут пять они орали на меня, уверяя в заблуждении. Потом - еще с полчаса спорили между собой. Но, то, что я воспринял легко, для них - стало кризисом веры. Жены, дети, родители. Все это осталось там - в будущем, которого нет. И, они не могли с этим смириться. Не хотели верить.

- Я тут подумал, - Виридис, изобретатель ракет из уничтоженного будущего, что-то схематично набросал прям на скатерти. - Учитывая скорость, с которой аномалия достигла Владивостока, а затем - Хабаровска, могу только подтвердить слова Ильи. Эта вспышка выжгла планету. Причем - если не потеряла скорость после первого круга - то пошла на второй. Вряд ли кто-то там выжил.

- Мужики, - я нацедил себе из ближайшего графинчика с характерным запахом легендарные пятьдесят капель. - Предлагаю выпить за погибших.

Озлобленные, растерянные, сбитые с толку лица впились в меня тяжелым взглядом. С шумом выдохнув, я проглотил чарку водки. Чистая как слеза, горючая, как смола, она жидким огнем пробежала по моему пищеводу и ухнула в недра моего организма.

Сперва из глаз брызнули слезы.

Я не пью. Вообще. На праздники, поминки и прочее - я обхожусь натуральными соками или компотами. Но, сегодня, в этот самый момент, мне захотелось напиться.

Потому что я не поминал одного человека, пусть даже и близкого.

Я поминал семь миллиардов человек.

Почувствовав, что мир вокруг начинает слегка дрожать, я покрепче схватил край ближайшего ко мне стола. Победив неумолимую гравитацию, я снова наполнил чарку водкой и поднял ее вверх.

- За тех, кого с нами больше нет.

Остаток дня и всю ночь мы пили.

Пили так, как никто в этом мире еще не умел. С короткими речами, без торжества и напускного сочувствия. Мы пили, топя в водке свою скорбь о любимых, которых нам уже не суждено увидеть. О детях, многие из которых еще даже школу не окончили. О соседях, которые донимали нас звуками перфораторов рано утром в субботу. О президентах, политиках и союзах. О великих империях и об их крахе. О славе русского оружия и о позоре русско-японской, Первой Мировой, гражданской войн, Чечни, Афгана и мясорубки на Юго-Востоке бывшей союзной республики.

Славянским сердцем и душой, мы почтили память тех, кто погиб, в то время как нам судьба дала новый шанс.

А на утро, больные, но не поверженные, мы были готовы творить историю нового мира. Нашего мира.

Глава 8. Марномакс.

01.02.1904.

Сакт-Петербург.

Почему на спиртном не пишут, что голова болит прямо пропорционально выпитому?

Моя болезнь представляла из себя нечто среднее между залпом всех орудий главного калибра линкора "Исэ" и бомбардировкой Нагасаки. А, судя по тому, что мои сравнения касались Японии, я понял, что горячее патриотическое чувство - указать зарвавшимся азиатам их место - во мне только окрепло.

Себя я обнаружил в роскошной спальне, слава богу - одного. Не то время, чтобы просыпаться в постели с незнакомыми женщинами. Какими бы красивыми они не были.

- Первый и последний раз, - ощущая во рту вкус котиков и их злодеяний (не дай бог, если это не от спиртного), я вслух пообещал больше не напиваться. Несмотря на то, что повод был более чем уважительный, стоило не превращать поминки в попойку.

Кое-как собрав себя по частям, я придал своему виду подобие былого лоска. Требовалось собраться с мыслями, найти товарищей, до последнего державших оборону в битве с зеленым змием, и решить, что делать дальше.

Однако, едва я открыл дверь спальни, меня уже ждала неожиданность в виде уже знакомого посыльного от императора. Передав мне запечатанный царской печатью конверт, старательно сторонясь источаемого мной запаха перегара, курьер козырнул и исчез быстрее, чем я смог отдать дань правилам приличия и предложить ему чай.

Впрочем, так даже лучше. Он не сможет рассказывать своим потомкам, как еле живой после грандиозной пьянки вице-адмирал тянул его выпить с ним чай.

Уже задним умом я отчего-то вспомнил, что в Российской империи процветала культура питья. Алкоголизм если и был, то носил столь малые масштабы, что даже статистически принимался за погрешность. За сим - о пьянке в Елагинском дворце слухи разойдутся быстро. И, ведь не объяснишь людям, что ты с товарищами поминал семь миллиардов человек. Которых уже никогда не увидишь.

Но, это все лирика. Отдав приказание ближайшему слуге - накрыть для меня стол для завтрака, я сделал сразу два открытия.

Во-первых, прислуга во дворце понимала меня с полуслова. Слуга практически искусно растворился среди коридоров, неся весть о потребностях самой загадочной фигуры свиты Императора.

Во-вторых, за окном царил полдень. А значит, поминки растянулись до поздней ночи - память услужливо подсказала мне, что до места сна я добирался с подсвечником.

Спустившись в столовую, я присел за уже сервируемый слугами стол, за которым, надо отметить, уже были размещены блюда, один вид которых пробуждал во мне дьявольский аппетит.

Прежде чем отдать должное обеду (или завтраку - если учитывать, что последний я проболел), я вскрыл письмо из Зимнего и погрузился в чтение.